Флот и Фолкленды. Архипелаг раздора. История Англо-аргентинского военного конфликта 1982 года - Е. А. Грановский
Авианосная группа Вудворда в этот момент маневрировала примерно в 80 милях южнее и никогда не поднималась выше 50-й параллели. Трудно себе представить столь значительную штурманскую ошибку, тем более что совсем незадолго до того у самолета была возможность определиться по мысу Макбрайд-Хед. Ложный радиолокационный контакт также, по-видимому, следует исключить. Что же за корабли в таком случае обнаружил Дабини? Приходит в голову предположение о рыболовных траулерах. Тогда почему станция РТР самолета зафиксировала работу корабельных радаров большой мощности, тогда как на траулерах могли быть только слабые навигационные РЛС? Существует версия, что носителем «военного радара» являлся маскировавшийся под рыбаков советский разведывательный корабль, которая, однако, не выдерживает критики ввиду того, что в ВМФ СССР корабли этого класса не несли мощных РЛС, основу их радиоэлектронного оборудования составляли средства пассивной РЭР. Так, РЛС «Дон», стоявшая на малых разведывательных кораблях проекта 393А, была аналогична используемым на судах минрыбхоза и не имела ничего похожего на режим автосопровождения цели. Принять ее за радар боевого корабля было невозможно. К тому же разве стал бы командир «разведывательного траулера» выдавать себя таким образом? Остается предположить, что станцией РТР «Треккера» был неверно определен пеленг на цель и самолет, пройдя мимо британских кораблей радиолокационного дозора, обнаружил перед собой часть польской рыболовецкой флотилии, посчитав ее за корабли авианосной группы британцев. Кстати, здесь же следует отметить, что аргентинцы при составлении послевоенных описаний этих событий пребывали в полной уверенности, что британские авианосцы 1—2 мая 1982 года действовали в составе двух отдельных, находившихся на большом удалении одна от другой тактических групп: «Инвинсибл» севернее и «Гермес» восточнее Порт-Стэнли. Реальное же местоположение ядра британской АУГ было между этими двумя мнимыми позициями.
После установления радиолокационного контакта с неизвестными кораблями «Треккер» снизился до бреющего полета, вышел из зоны действия облучавших его радаров и зигзагообразным маршрутом, чтобы сбить с толку, возможно, следивших за ним англичан, вернулся на авианосец. На обратном пути ему снова встретились рыбаки, около десятка судов.
В то время как аргентинцы тешили себя иллюзорными представлениями о местоположении британских авианосцев, их противник вообще понятия не имел, где находится «Бентисинко де Мажо». «Спартан» и «Сплендид» продолжали искать его совсем не там, где надо, и британский подводный флот уже был близок к тому, чтобы расписаться в своей полной несостоятельности, если бы не «Конкэрор», еще 30 апреля обнаруживший северо-восточнее острова Эстадос танкер «Пуэрто Росалес» из состава группы «Бельграно», а утром 1 мая и всю группу GT 79.3, завершавшую бункеровку. Вопрос, насколько этому поспособствовала чилийская сторона и радиотехнические средства разведки, развернутые британцами на ее территории, нуждается в дополнительном исследовании, аргентинцы же опять все валят на американские спутники. С этого момента субмарина осуществляла слежение за аргентинским крейсером и двумя эсминцами, но действующие правила ROE не позволяли ей применить оружие за пределами TEZ.
Между тем события принимали все более крутой оборот. В 15:55 с командного пункта CTOAS поступила радиограмма: «Враг атакует, вам предоставляется свобода действий». Это означало, что все бразды боевого управления силами, находившимися в море, сосредотачивались в руках контр-адмирала Альяры, которому надлежало перейти к самым решительным действиям по плану морского сражения. Побочным следствием стала невозможность соблюдения его авианосной группой радиомолчания. По приказу командующего FT 79 корабельные группы стали выдвигаться на позиции применения оружия: GT 79.1 – для нанесения авиаудара, GT 79.4 – для нанесения ракетного удара, который должен был состояться после воздушного. Два эсминца группы GT 79.2 присоединились к авианосцу, вступив в его боевое охранение и образовав вместе с «Сантисима Тринидад» противолодочный ордер: «Комодоро Пи», обладавший, несмотря на свой солидный возраст, наиболее дальнодействующей гидроакустической станцией321, – в голове построения, эсминцы типа "Эркулес" – на траверзах авианосца. Действовавшая на южном фланге GT 79.3 производила демонстративное развертывание, выдвигаясь в восточном направлении вдоль границы TEZ.
«Бентисинко де Мажо» имел на борту восемь палубных штурмовиков A-4Q «Скайхок»322 с двенадцатью пилотами 3-й морской истребительно-штурмовой авиаэскадрильи под командованием капитана 3 ранга Р. А. Кастро Фокса. Для атаки британского авианосца было выделено шесть «Скайхоков». Еще два дежурили в пятиминутной готовности на палубе с подвешенными ракетами «Сайдвиндер» для обеспечения ПВО. В течение второй половины дня 1 мая они совершили два вылета на перехват обнаруженных воздушных целей, неоднократно объявлялась воздушная тревога, но всякий раз это оказывались пролетавшие мимо аргентинские самолеты, следовавшие к Фолкледским островам или возвращавшиеся от них.
Стандартным бомбовым вооружением палубных штурмовиков ВМФ Аргентины были 500-фунтовые ОФАБ Mk.82 американского производства. Каждый из штурмовиков ударной группы должен был нести четыре или шесть таких бомб (в зависимости от дальности до цели) в варианте «Снейкай» – с жестким тормозным устройством зонтичного типа. Фактическая масса боеприпаса – около 260 кг. Поскольку до наступления темноты группа GT 79.1 не успевала сблизиться с противником на достаточное расстояние (180—200 морских миль), а ночью «Скайхоки» действовать не могли, атака была запланирована на утро 2 мая.
Насколько велики были шансы аргентинского флота взять верх? Прежде всего надо определиться с критериями успеха. Для аргентинцев его достижение упрощалось тем, что им не требовалось разгромить вражеский флот, а достаточно было вывести из строя один из неприятельских авианосцев, что, как следует из британских источников, рассматривалось руководством операции «Корпорейт» в качестве события, которое могло привести к ее прекращению. Как пишет Вудворд: «Мы сражались на лезвии бритвы. Я больше других понимал, что один серьезный инцидент, будь то мина, взрыв или пожар, на любом из наших двух авианосцев станет фатальным для всей операции». И в другом месте: «Между Нортвудом и мной было оговорено, что значительное повреждение „Гермеса“ или „Инвисибла“ может привести к отказу от Фолклендской операции». Трудно сказать, знали ли об этом аргентинцы, возможно, что и знали, поскольку ставили своим ударным силам именно такую задачу. Однако выполнить ее все равно было очень непросто. Во-первых, для этого требовалось знать точное местоположение противника, а фактически Альяра его не знал. Во-вторых, чтобы прорваться к британскому авианосцу, их самолетам пришлось бы преодолеть несколько рубежей британской ПВО. По ходу конфликта атакам аргентинской авиации почти всегда подвергались первые встретившиеся второстепенные цели, и, скорее всего, так бы случилось и в этот раз. Тем не менее при должной настойчивости и элементе везения у аргентинского флота имелась принципиальная возможность отстоять Мальвины.
Капитан 3 ранга Кастро Фокс прогнозировал результаты готовившейся воздушной атаки следующим образом: «Из шести штурмовиков, каждый с четырьмя бомбами Mk.82, четыре смогут сбросить бомбы и только два вернутся на авианосец, однако из 16 сброшенных бомб в цель должно попасть достаточное количество, чтобы тяжело повредить британский авианосец, оправдав потерю четырех самолетов». Оценка адмирала Альяры была еще более беспощадной: «Из шести вылетевших преодолеть противовоздушную оборону смогут не более трех самолетов; вероятность попадания – одной или двумя бомбами, вероятность вернуться с задания – максимум у одного самолета». При этом значительному риску подвергался и сам авианосец. Чем дольше он находился в районе проведения операции, тем более возрастала опасность встречи с британской подводной лодкой.
«У меня был душевный надлом; страх, который я испытывал, был невыразимым, – вспоминает капитан 2 ранга Бернардо Вильеркио, бывший оперативным офицером на борту „25 мая“ и отвечавший за организацию воздушного удара. – Я сознавал, что практически отправляю летчиков на смерть, и в то же время, поглаживая рукой переборку, представлял, что через несколько часов, если все пойдет по плану, бомба поразит аналогичную переборку на вражеском корабле. Однако если
